Джордж Оруелл "1984" "1984". Книга, о которой много говорили когда-то - и много говорят сейчас. Книга, ставшая своеобразным "антифоном" для второй великой антиутопии XX века - "О дивный новый мир" Олдоса Хаксли. Что, в сущности, страшнее - доведенное до абсурда "общество потребления" - или доведенное до абсолюта "общество идеи"?
По Оруэллу, нет и не может быть ничего ужаснее тотальной несвободы... (с)Аннотация к книгеВо время чтения этой книги меня не отпускало чувство дикого, почти животного ужаса, от которого волосы встают дыбом. Кто бы мог представить, что у человека можно, кроме всего прочего, отобрать даже свободу мысли? Лишить шанса на какое-либо духовное и культурное развитие? Превратить человечество просто в кусок живого мяса, клетки которого растут, размножаются, питаются, испражняются и... собственно все. Больше ни на что оно не способно. А если неожиданно появляется кто-то, кто начинает думать, из него выжигают эту ересь и вылепляют в его мозгу то, что выгодно.
Что может быть страшнее такого мира?
читать дальшеВласть состоит в том, чтобы причинять боль и унижать. В том, чтобы разорвать сознание людей на куски и составить снова в таком виде, в каком вам угодно. Теперь вам понятно, какой мир мы создаем? Он будет полной противоположностью тем глупым гедонистическим утопиям, которыми тешились прежние реформаторы. Мир страха, предательства и мучений, мир топчущих и растоптанных, мир, который, совершенствуясь, будет становиться не менее, а более безжалостным; прогресс в нашем мире будет направлен к росту страданий. Прежние цивилизации утверждали, что они основаны на любви и справедливости. Наша основана на ненависти. В нашем мире не будет иных чувств, кроме страха, гнева, торжества и самоуничижения. Все остальные мы истребим. Все. Мы искореняем прежние способы мышления — пережитки дореволюционных времен. Мы разорвали связи между родителем и ребенком, между мужчиной и женщиной, между одним человеком и другим. Никто уже не доверяет ни жене, ни ребенку, ни другу. А скоро и жен и друзей не будет. Новорожденных мы заберем у матери, как забираем яйца из-под несушки. Половое влечение вытравим. Размножение станет ежегодной формальностью, как возобновление продовольственной карточки. Оргазм мы сведем на нет. Наши неврологи уже ищут средства. Не будет иной верности, кроме партийной верности. Не будет иной любви, кроме любви к Старшему Брату. Не будет иного смеха, кроме победного смеха над поверженным врагом. Не будет искусства, литературы, науки. Когда мы станем всесильными, мы обойдемся без науки. Не будет различия между уродливым и прекрасным. Исчезнет любознательность, жизнь не будет искать себе применения. С разнообразием удовольствий мы покончим. Но всегда — запомните, Уинстон, — всегда будет опьянение властью, и чем дальше, тем сильнее, тем острее. Всегда, каждый миг, будет пронзительная радость победы, наслаждение оттого, что наступил на беспомощного врага. Если вам нужен образ будущего, вообразите сапог, топчущий лицо человека — вечно.
Джордж Оруелл "1984"